Только факты из прошлого Соломенки, района, который мог стать городом.

Этот рассказ о том, как Киевская Соломенка: как район для железнодорожников мог превратиться в экспериментальный город, рассказ об интересных фактах из истории Соломенки – рабочего района, в котором впервые в Киеве появилось электрический свет, а его жители первыми попытались отделиться от города.

Откуда название?

В начале XIX века территория нынешней Соломенки фактически была пустырем. Уже в 1830-х годах она упоминается в качестве «загородных казенных земель». В 1858 году государственные чиновники отдают их городу под пастбища. Так возникло небольшое селение, где проживали крестьяне, закрепленные за духовенством Киево-Печерской Лавры, и отставные солдаты. Современники вспоминали его скромную архитектуру: единственный на всю слободку каменный дом, вокруг него – одни землянки и маленькие дома, обмазанные глиной и покрытые соломой. Инфраструктура была не намного лучше – из двух сотен дворов «соломенки» лишь несколько десятков имели собственные колодцы. Зато овраги вокруг будто утопали в зелени.

Рабочий район вокруг готического вокзала

Пасторальная «Соломенка» начала оживать уже после отмены крепостного права. Сначала вдоль реки Лыбидь здесь прокладывают железнодорожные пути, которые фактически делят ее пополам: с тех пор Нижняя Соломенка тянется вдоль путей и реки Лыбидь, а Верхняя занимает обе стороны современной улицы Митрополита Василия Липковского. Вскоре было начато грандиозное строительство: в 1869 году по соседству с Соломенка стали возводить первый в Киеве железнодорожный вокзал. Место для него отвели в долине Лыбеди и быстро ее расчистили: солдатские избушки на месте будущей строительной площадки снесли, а жителей переселили в Верхнюю Соломенку.

Новый вокзал выглядел довольно величественно – двухэтажное здание из желтого кирпича, построенное в древнеанглийском готическом стиле. Спроектировал вокзал российский архитектор Иван-Фридрих Вишневский, большой поклонник неоготики и неоренессанса.

«Длина здания – 133 метра – была лишь немного меньше пассажирскую платформу, которая протянулась на 144 метров. К услугам “высочайших лиц” – специальные, роскошно оборудованные помещения, грязные и тесные залы ожиданий принимали пассажиров третьего, низшего класса », – так описывали его в газетах.

С 1870 года киевский вокзал уже принимает поезда, обрастает конторами для служащих, здесь оседает и руководство Юго-Западной железной дороги. Именно по его заказу в 1914 году российский архитектор Владимир Щуко разрабатывает проект достройки, к существующему вокзалу еще в то время должны были пристроить второй, «южный», но реализовать этот проект удалось лишь в 2001 году.

В то же время вокруг вокзала активно развивается так называемая Железнодорожная колония – поселение, где живут рабочие местных депо и ремонтных мастерских. По данным киевоведа Михаил Кальницкого, уже в первый год работы вокзала там работали 470 рабочих. В начале ХХ века мастерские настолько разрослись, что стали едва ли не крупнейшим предприятием города (здесь уже работало более 2500 человек).

«… считалось, что именно в этих мастерских состоялась первый в истории города рабочая забастовка. Её провозгласили в марте 1879 году, требуя увеличить заработную плату и сократить рабочий день до десяти часов. Эти требования были выполнены », – пишет Кальницкий.

С рабочими депо связаны и другие знаковые события. Например, в 1878 году в одной из мастерских появилось первое в Киеве электричество; в 1881 году здесь была обустроена первая в мире экспериментальная лаборатория, где испытали локомотивы, а год спустя стал выходить киевский журнал «Инженер» – единственное в Российской империи, по мнению историков, независимое СМИ на техническую тему.

Работал здесь и известный советский писатель Николай Островский. Его роман «Как закалялась сталь» считался настольной книгой для советской молодежи, а первый вариант, по воспоминаниям другого литератора Юрия Смолича, был написан на украинском языке. Сам «героический певец пролетариата» жил в коммуналке на сегодняшний улице Патриарха Мстислава Скрипника (тогдашний дом за номером пять не сохранился, сейчас на его месте – четырехэтажное «сталинка»).

Экспериментальный город Александрия

В начале ХХ века любое городское развитие на Верхней Соломенке задевало преимущественно центральную улицу (сегодня это улица Митрополита Липкивского, раньше ее называли Большой, Игнатьевском и Урицкого). Она активно застраивалась, вдоль нее вырастали все новые двухэтажные дома из желтого кирпича.

Но городское благоустройство было совсем никудышным. Современники постоянно жаловались, что после более или менее продолжительного дождя все улицы превращаются в сплошное болото. Кроме того, городские власти не спешили проводить сюда электричество и водопровод. Социальная инфраструктура также была слабой – церковная школа, детский сиротский дом, который носил имя императора Александра III, и больница для железнодорожных рабочих (кстати, именно в ней начинал свою медицинскую карьеру молодой уроженец Полтавщины Павел Губенко, который позже прославится как писатель юморист Остап Вишня).

При этом местные жители исправно и до последней копейки платили все налоги в городскую казну. Это вызывало все большее недовольство жителей Соломенки. Они решили объединиться в общину домовладельцев, чтобы добиться отделения от города и не «отдавать деньги на невесть что». Общество было основано в 1906 году и сразу приступило к работе: так, члены общины смогли за свой счет вымостить главную улицу и получить согласие Министерства внутренних дел на образование нового городского поселения Александрии, названного в честь Александры Федоровны, жены царя Николая II. В этом Соломенскую общину поддержали и другие киевские пригороды – Александровская слободка, Кучмин Яр и Батыева гора. К тому времени Соломенка уже имела собственного полицейского пристава и отдельный участок для выборов в Городскую думу, поэтому казалось, что все идет к окончательному отделению.

Но этот сценарий очень не понравился муниципалитету – депутаты не собирались отдавать новому городу 400 десятин киевской земли. Только после длительных переговоров, рассказывает архитектуровед Борис Ерофалов, им удалось договориться с «самостийниками»: пригород входили в состав Киева, но при этом, на протяжении 25 лет, все их доходы должны тратиться на местный благоустройство.

Некоторое время Александрия продолжала жить, но уже в качестве идеи экспериментального района. В 1911 году выходит книга английского социолога-утописта Эбенизер Говарда «Города будущего», в которой он выстраивает концепцию «города-сада» – нового типа поселения, где объединены все положительные черты города и села, а земля закреплена за общинами. В Киеве эту идею отстаивал российский профессор Григорий Дубелир – преподаватель Киевского политехнического института, специалист по городскому планированию и строительству дорог. Именно он разработал грандиозный проект нового киевского района, который должен раскинуться от Демеевки до Шулявки и включал обе, Соломенкую и Железнодорожную, колонию.

По его периметру должны были создать кольцевую бульварную магистраль шириной 50 метров, а все улицы и площади методично разделить на транспортные и пешеходные. Трамвайные линии должны были планироваться так, чтобы остановки общественного транспорта располагались как можно ближе к жилым домам. В многочисленных оврагах надо было разбить сады и парки, а на самых высоких точках района – в частности, на Батыевой горе – свести общественные здания, которые формировали величественный силуэт. Все это должно было делаться по четким и тщательно просчитанным архитектурным планом. Но воплотить такой проект в жизнь было почти нереально.

«Казалось бы, без утвержденного плана не должны застраивать местности не только в пределах города, но и в ближайших его пригородах, которые когда-то объединятся с ним в единое целое. Но этого не так легко достичь. Сенат неоднократно объяснял, что город не может запретить владельцам застраивать свои земельные участки, даже имея на руках план развития города, согласно которому эти участки должны отчуждаться под улицы и площади », – жаловался профессор на съезде российских архитекторов в 1911 году.

Через два года этот урбанистический проект профессора Дубелира получил золотую медаль на Всероссийской гигиенической выставке. Но на практике он так и не был реализован.

Покровская церковь от семьи архитекторов

В 1893 году назначают нового главного архитектора Киева. Им стал молодой выпускник Санкт-Петербургской Академии художеств Ипполит Николаев, сын известного киевского зодчего Владимира Николаева. На этой должности он проработал двадцать четыре года. Первым его заказом стал проект первой Соломенской церкви неподалеку от киевского вокзала.

Этот храм был возведен по инициативе тогдашнего городского головы Степана Сольского, поскольку к тому времени на Соломенке не было сакрального сооружения. Для муниципальных властей это стало поводом увековечить память киевского митрополита Платона, умершего на праздник Покрова.

Деньги на строительство собирали всем миром. Для этого был создан специальный комитет, который возглавлял Яков Бернер – кирпичный фабрикант, богатый домовладелец и меценат. Комитету удалось собрать значительную сумму денег – 35 000 рублей – и закупить все необходимые строительные материалы (Бернер лично пожертвовал две тысячи рублей и 25 000 кирпичей с собственных заводов). Не осталась в стороне и городская дума – депутаты выделили на церковь 50 пудов кровельного железа, которое осталось от разобранного после пожара 1896 второго Городского театра (сейчас на его месте – Национальная опера Украины).

Ипполит разработал проект небольшого пятикупольного храма в «псевдорусском» стиле. Историки архитектуры считают, что здесь не обошлось без влияния Николаева-старшего, который с 1875 года занимал должность киевского епархиального архитектора и считался главным специалистом по строительству храмов. Кроме того, иполитовський храм внешне напоминал сакральное сооружение в честь Александра Невского в киевском пригороде Галаганы, которую Владимир Николаев сводил в 1891 году.

После прихода к власти большевиков храм продержался до 1939 года, когда его решили «осовременить»: разобрали купола, сняли колокола на переплавку и обустроили швейную мастерскую в храмовых помещениях.

Колокольня и купола Покровской церкви были восстановлены лишь в начале 2000-х годов.

Советские утопии

Соломенцы до сих пор не дождались своего метро. Хотя в 1930-е годы через Сичнивку, как некоторое время называли этот район, планировали проложить так называемую «третью линию» киевского метро. Она должна была начинаться от Петровки, идти через Лукьяновку к Индустриальному Институту, охватывать Соломенку, железнодорожный вокзал, киевскую оперу и республиканский стадион, протянуться через Зверинец и завершиться у Музейного городка (нынешняя Лавра). Длина этой линии должна была составлять 18 километров.

Общественный транспорт также развивался медленно – в 1894 году проложили трамвайную линию до вокзала, в 1936 году сюда запустили троллейбусы. Полноценные транспортные маршруты пролегли здесь уже в 1960-е годы, когда район полностью перестроили, а перед тем снесли почти все местные двухэтажные застройки.

Старожилы вспоминают, что в начале 1980-х годов в трамваях, автобусах и троллейбусах, которые проезжали через Соломенку, звучала не слишком привычное название нынешней Соломенской и бывшей площади Урицкого – «площадь Брежнева». Так имя советского генсека пытались посмертно зафиксировать на киевской карте. Некоторое время табличка с его изображением даже висела на фасаде сегодняшнего Национального университета внутренних дел.

оригинал статьи можно прочесть на hmarochos.kiev.ua